Как написать шедевр?

... Я всегда верил в то, что жизнь сама по себе фантастична. И многие из моих рассказов просто показывают, насколько она фантастична. Жизнь чудесна и для верующего, и для агностика. Под чудесным я подразумеваю истинное чудо; когда говорю, что жизнь еще и ужасна, я имею в виду настоящий ужас, а говоря, что она невероятна, я делаю ударение на «не». Удивительно уже то, что мы существуем, чтобы спать, завтракать наспех по утрам, спешить на злектрички, успевать или опаздывать, как будет судьбе угодно.

Ребенок, обнаруживший это, находит чудо в рисунке на кончике своего пальца. В зрелом возрасте мы быстро переносим внимание со своих рук на свое тело, на тела других людей, на обстоятельства, и рано или поздно мы влюбляемся, а это тоже достаточно странная штука, чудесная, иногда ужасная и невероятная. Но до какого бы возраста мы ни дожили, важно, чтобы всегда присутствовало чувство, что мы живем на краю невозможного. В моих книгах многие герои обнаруживают этот край, эту границу. Некоторых он пугает, некоторых окрыляет, но мне кажется, что чувство невероятного должно обострять наше отношение к тому, что мы делаем и куда мы идем, если идем куда-нибудь вообще. У всех нас был День, Когда Я Впервые Понял, Что Я Живу, лет в десять. Или День, Когда Я Впервые Понял, Что Когда-Нибудь Я Умру, в пятнадцать. Все мы когда-то, гуляя на лугу, вдруг необыкновенно ясно понимали, что мы живем, и чувствовали совершенно искреннюю и глубокую благодарность за это. Мы наблюдали удивительные по красоте закаты, которые даже невозможно описать, закаты, вызванные взаимодействием миллионов факторов в атмосфере, световых лучах, частицах пыли и тайниках нашей души. Все мы чувствовали себя носителями драгоценной привилегии, дарованной нам в той форме и того размера, который подходит нам, в лучший из всех дней рожденья—в день, когда родились мы.