Апрель! Апрель!

Иногда Самюэль Элиас Якобссон спрашивает себя: задумываются ли когда-нибудь его мама и папа над тем, что у них родился именно он? Ведь у них в тот раз мог родиться кто-то совсем другой!

Взять, например, дни, когда мама работает вечером и папа тоже. Тут они начисто забывают, что он не любит оставаться один дома. Мама стоит в коридоре, повязывая голову платком, и говорит:

— Сегодня я постараюсь вернуться не очень поздно. Ты посмотри телевизор и выпей лимонада, потом ложись спать!

И она целует его в щеку. А так как он не хочет глядеть ей в глаза, упорно смотрит в пол, она садится на корточки в пальто и в сапогах, с полной сумкой всевозможных бумаг и заглядывает ему в глаза снизу. У мамы светло-серые глаза с черной точечкой посередине, как у всех людей; иногда эта точечка большая, иногда маленькая. Неужели она забыла, что как раз он не любит смотреть телевизор, когда ее нет дома? Мама глядит на него так, словно спрашивает: «Как ты мог подумать, что я способна об этом забыть?» Но это только его догадка, потому что вслух она ничего не говорит. Так ведь и он ей ничего не сказал и ни за что не скажет. Она молча обнимает его, сидя на корточках, потом вскакивает и, размахивая бумагами, мчится вниз к папе, который ждет ее в машине. Напоследок один разок оборачивается.