Август – июль

Полуночный актовый зал лагеря «Березка» был наполнен желтым светом. Пахло средством от комаров и водкой. Надя, в красной толстовке поверх белого выпускного платья, стояла на сцене спиной к залу и смотрела на стену, четыре часа назад служившую фоном каждого представления вечернего конкурса «Визитка». На стене были нарисованы бордовые кулисы, а между ними – солнце, березка и речка, утекающая в какое-то недоступное всем остальным пространство. Примерно в одном направлении с речкой бежал пионер в белой рубашке и синих шортах. Краска на носу мальчика облупилась, обнажая несовершенство идиллической картины. Надя почему-то не могла оторваться от этой выщерблинки; ее взгляд весь сегодняшний вечер сбегал к ней, отвлекая от представлений конкурса «Визитка», оставляя непонятыми большинство шуток про вожатых и начальника смены Плаксина и не расслышанными – большинство песен про подъем, накрывание в столовой и другие тяготы отрядной жизни. И все десять секунд, что она провела одна на сцене в ночь вожатского посвящения, Надя смотрела только на этот обезображенный нос напротив себя. Честно говоря, это были очень долгие десять секунд. За время, предшествовавшее падению, в голове Нади пронеслось почти целое лето.