Бардадым – король черной масти

Авторы: | Владимир Александрович Кораблинов , Юрий Данилович Гончаров |
Жанр: | Детективы: прочее |
Год публикации: | 1967 |
Уголовный роман замечательных воронежских писателей В. Кораблинова и Ю. Гончарова.
«… Вскоре им попались навстречу ребятишки. Они шли с мешком – собирать желуди для свиней, но, увидев пойманное чудовище, позабыли про дело и побежали следом. Затем к шествию присоединились какие-то женщины, возвращавшиеся из магазина в лесной поселок, затем совхозные лесорубы, Сигизмунд с Ермолаем и Дуськой, – словом, при входе в село Жорка и его полонянин были окружены уже довольно многолюдной толпой, изумленно и злобно разглядывавшей дикого человека, как все решили, убийцу учителя Извалова. Ермолай, сразу признавший свои сапоги на нем, кинулся было их отнимать, остервенело закричал на человека, велел разуваться, но Жорка не дал, сказав, что все это разберет милиция, а пока ничего трогать нельзя, не положено.
Пойманного привели к сельсовету и там посадили на бревна, предназначавшиеся для ремонта крыльца и привезенные еще весной, так что теперь сквозь них росла трава и лопухи и кора была ободрана от долгого людского сидения. Топор, завернутый в газету, Жорка держал в руках и не отдавал никому до прихода милиции.
Весть о поимке убийцы разнеслась с быстротой невероятной, и всё новые и новые люди, бросая дела, бежали к сельсовету поглядеть на дикого мужика. С минуты на минуту ожидали Максима Петровича и Евстратова, а пока что стояли и дивились: что же это за человек и какими путями попал он в Садовое. Ему пытались задавать вопросы, но он, видимо привыкший к одиночеству, ошалел от многолюдства, сидел молча, и только слабая, не то застенчивая, не то идиотская улыбка временами, запутавшись во всклокоченной бороде, мелькала на его припухшем, по-детски округлом лице. …»
Последние листы дела Муратов просматривал молча. Ничего нового для него в них не было, не в первый раз склонял он над ними свои выпуклые, в черной роговой оправе очки, но читал все равно сосредоточенно, не пропуская ни строчки, с обычным своим вниманием даже к самым несущественным мелочам. Повстречалась описка, сделанная машинисткой, – он взял из пластикового стакана карандаш и поправил. Загнулся уголок одной страницы – он выровнял, аккуратно разгладил сгиб.
Щетинин сидел за столом сбоку, положив руки на сукно. Скучного рыжего цвета папка, которую изучая начальник милиции, была от него далеко, видеть строчки он не мог, видел только страницы, но он знал каждую страницу «в лицо», знал их содержание и одновременно со взглядом Муратова мысленно как бы шел своими глазами по этим страницам, исписанным разными почерками, разными чернилами, напечатанным на разных машинках, то четко, ясно, то бледно, неразборчиво. В то же время внимание его было чуточку отвлечено: скосив глаза, он смотрел в развернутый «Огонек», лежавший на столе рядом с его руками. Номер был свежий, доставленный сегодняшней почтой. Помещенный на последней странице кроссворд напоминал своими очертаниями сильно увеличенную снежинку. Щетинин уже успел заполнить почти все клетки, отгадал такие нелегкие слова, как персонаж оперы М. И. Глинки, фамилию изобретателя парашюта, название злака из пяти букв, птицы с пестрым оперением, вспомнил, в каком городе родился А. П. Чехов, и теперь старался разгадать название балета Ц. Пуни. Хотя Щетинин был уверен, что он неплохо осведомлен в музыке, ни одного балета Пуни припомнить он не мог и подбирал слово наугад, по двум-трем буквам, что попали в клетки от пересекающихся слов. Выходило что-то непонятное, неудобопроизносимое…