Белый морок. Голубой берег

Он бежал, как можно бежать только раз в жизни. Ало таял свет в его глазах, расплавленным металлом наполнялась грудь, а он изо всех сил мчался по утренним киевским улицам и переулкам. Редкие прохожие, завидев его окровавленное, в грязных потеках лицо и растерзанную одежду, в страхе отшатывались прочь и испуганно указывали на потайные дорожки на задворках, и он нырял из подъезда в подъезд, метался со двора во двор, мысленно благодаря прошедшую зиму за то, что сожрала в печах едва ли не все городские заборы.

Пожалуй, этот невзрачный с виду паренек и сам не ведал, откуда у него столько сил после многокилометрового ночного перехода по весеннему бездорожью. Не переводя дыхания, перемахнул Паньковскую, Тарасовскую. Вот и топкая, в ухабах и лужах Жилянская осталась позади, а он все бежал и бежал, не оглядываясь. В каменных чащах омертвевшего города уже давно угасло эхо выстрелов, уже и шаги горластых преследователей прервали свою стремительную скороговорку по мостовой, а он все не останавливался.