Центровая
В конце восьмидесятых Слава Кречетов получил срок за драку, а когда вышел на свободу, совершенно не узнал родного Панфиловска. Жизнь тихого провинциального городка кардинально изменилась. Строительство коммунизма больше не заботило горожан. Спекуляция, стрелки, рэкет и разборки – вот чем теперь жила малая родина. Метаморфозы будоражили кровь, запах свободы пьянил, и Кречет ринулся в самую гущу событий, в самое «пекло жизни». Он вступил в местную преступную группировку, влюбился в самую красивую девушку района и начал новую, отчаянную жизнь…
Старая фабричная труба указующим перстом вонзалась в небо, прокалывала и вспарывала утробы низко плывущих облаков, из которых на землю сыпался холодный мелкий дождь. Высокий бетонный забор с колючей проволокой поверху отделял старый пятиэтажный дом от швейной фабрики. Со двора хорошо было видно темно-красное здание цеха с шиферной крышей. Фабрика – промышленная зона, дом – жилая. Все точно так же, как в колонии общего режима, откуда я сейчас и возвращался.
За последние три года много изменилось – мои родители развелись и разъехались. Мама осталась в Ярославле, а отец перебрался в Панфиловск, маленький городок, расположенный неподалеку от Москвы.