Четверка червей

Отлично известно, что любой, подвергающийся воздействию Голливуда более шести недель, становится ни с того, ни с сего неизлечимым психом.

Мистер Эллери Квин нащупал в раскрытом чемодане бутылку шотландского виски.

— За Голливуд, город сумасбродов! Пей до дна! — Он проглотил все, что оставалось в бутылке, и отшвырнул ее в сторону, продолжая укладываться. — Прощай, Калифорния! Я уезжаю — неоплаканный, непризнанный и невоспетый! Ну и черт с тобой!

Алан Кларк улыбнулся той загадочной улыбкой Моны Лизы[1], по которой безошибочно узнаешь члена братства голливудских посреднических агентов, будь он толстым или худым, высоким или низеньким, юным и свежим или изрядно потрепанным жизнью. Улыбкой мудреца, святого, циника, все знающего и все понимающего.