Десять месяцев (не)любви

“Вот выйду замуж, назло ему выйду, — думала Полина, по-детски захлёбываясь плачем и в отчаянии кусая уголок подушки. — Пусть не воображает, что на нём весь белый свет клином сошёлся! А потом встретимся случайно на улице — и он обалдеет от того, какая я стала красивая и счастливая, не сдохла и не загнулась в его отсутствие… Или, ещё лучше, пусть я буду в этот момент не одна, а с мужем! А муж — молодой, высокий, широкоплечий, и лицо у него не кривится в брезгливой гримасе, как у некоторых, и угол рта не дёргается, и губы не улыбаются презрительно… да к чёрту, к чёрту его, молодого, широкоплечего!..”
В ванной над раковиной висело большое круглое зеркало.
Илона пару раз нервно провела щёткой по волосам, с тревогой вглядываясь в своё отражение. Муся сказала ей однажды: “Волосы у тебя всегда, как сияние — даже завидно… Чудесный, редкий, дивный оттенок от природы, практически золотой. Одним словом, Златовласка!”
Лицо, на удивление, тоже выглядело довольно милым — оживлённое, радостно разрумянившееся. Но глаза… глаза выдавали её, с ними ничего нельзя было поделать — они были такие несчастные!
В голове, точно птица в клетке, отчаянно билась одна-единственная мысль: "К семи часам он должен быть свободен…. к семи часам он должен быть свободен…" Не веря этому ни секунды, она всё же в страхе подсознательно ждала, что вот сейчас вернётся в комнату — и Марк неизбежно произнесёт эти безжалостные слова: "Илона, давай разойдёмся по-хорошему. Останемся добрыми друзьями".