Дитя древнего города

— Аллах милосердный! Я как теленок, откормленный на убой! Так набил утробу, что ходить не могу, — проревел Масрур аль-Адан и треснул кубком по столу — раз, второй, третий.

От ударов на гладкой древесине отпечатались вмятины в виде полумесяца. Огонь еле теплился, и по стенам ползали тени. Стол Масрура — хозяина этого дома — устилали разбросанные кости мелкой дичи.

Наклонившись вперед, Масрур с прищуром оглядел остатки трапезы:

— Теленок. Откормленный, — повторил он и, рассеянно рыгнув, утерся заляпанным вином рукавом.

Ибн Фахад выдавил тонкогубую, холодную улыбку:

— Да, старый друг, знатную бойню мы устроили голубиному роду-племени. — Его изящная ладонь обвела россыпь объедков. — Вдобавок, повергли в бегство тех отважных воинов, что сторожат твои винные погреба. По обыкновению, приношу тебе благодарность за гостеприимство. Но не посещает ли тебя временами мысль, что жизнь не сводится к наращиванию жиров на службе у халифа?