Эпитафия шпиону. Причина для тревоги

Я прибыл в Сен-Гатьен из Ниццы во вторник, 14 августа. В 11.45 утра, в четверг, 16-го я был арестован агентом полиции и препровожден в комиссариат.

Эти два предложения было написать легко. Сидя за столом и глядя на лежащий передо мной лист бумаги, я пытался представить себе, какой эффект могут возыметь эти слова. Еще недавно один их вид заставил бы мое сердце биться быстрее, погнал бы на улицу, в толпу, дышать пылью тротуаров и уверять себя, что я больше не одинок. А вот теперь я пишу их, и они меня не трогают. Сознание исцеляется быстро. Или же дело в том, что любой опыт частичен и не полон, и то, что сегодня кажется короткой прямой линией, завтра выглядит просто как сегмент безупречно выписанной окружности? Герр Шмидт ответил бы на этот вопрос утвердительно. Но он вернулся в Германию, и вряд ли нам суждено увидеться вновь. Как, впрочем, если уж на то пошло, и с другими. Несколько недель назад я получил от одного из этих других письмо. Оно было передано мне новым управляющим «Резервом» и содержало воспоминания о «славных часах», проведенных в моем обществе; заканчивалось же письмо просьбой одолжить сто франков. Оно все еще лежит у меня в кармане и пока осталось без ответа. Если мне и пришлось некогда провести с его автором «славные часы», я об этом не помню. И денег дать в долг у меня нет. В этом состоит одна из причин того, что я взялся за данное повествование. Другая же… ну да о том судить вам самим.