«Если», 1994 № 05-06

Подобно всем прежним рискованным предприятиям человечества, первое путешествие к звездам выглядело такой же авантюрой, как плавание Магеллана, как полеты братьев Монгольфье и Гагарина. Однако станция Солнечная за несколько десятков лет принесла Земле немалую выгоду — разработка рудных месторождений на планетах, энергетические установки в космосе быстро окупили затраты. Со станции отправлялись научные экспедиции, и хотя программа исследования Солнечной системы была далека от интересов большей части землян, она не встретила противодействия, поскольку не угрожала благополучию Земли.

И вот однажды со станции буднично, деловито стартовал автоматический зонд, чтобы добраться до двух ближайших звезд и вернуться с информацией — задача сама по себе весьма непростая. Вылет корабля-разведчика с Солнечной вызвал на Земле некоторое оживление, но десятилетие — слишком долгий срок… и средства массовой информации перестали упоминать о зонде, едва он покинул пределы Солнечной системы. Куда больший интерес всколыхнуло его возвращение. В душах тех, кто помнил отлет разведчика, проснулась ностальгия; молодые испытывали любопытство и некоторое недоумение: зачем это все? Зато ученые торжествовали: разведчик привез материалы, на обработку которых потребовалось бы несколько лет, хотя изложить результаты, чтобы хоть что-нибудь стало понятно непрофессионалам, не представлялось возможным. Короче говоря, пресса представила экспедицию как неудачную. Разведчик обнаружил звезду, окруженную поясом метеоров и планетоидов, весьма интересных для изучения; но главное — там оказалась настоящая планета со своими большими и малыми спутниками… планета безжизненная, обожженная, уродливая. Не рай и не вторая Земля, а такой же голый булыжник, как и восемь из девяти детей Солнца… Стоило ли, спрашивается, ради подобного открытия летать в такую даль?