Гавань разбитых ракушек
Можно ли простить мать, которая оставила ребенка в детском доме? Можно ли простить любимого мужчину, если ты узнала, что любовница ждет от него ребенка? Где должна быть граница, отделяющая человеколюбие и принципиальность, осторожность и трусость, преданность и предательство? На эти вопросы у Ольги Пановой не было ответа. До тех пор, пока она не начала работать в Фонде помощи развивающимся странам Африки. Трагедии других людей, жизнь вдали от дома, соприкосновение с иной культурой помогли ей подойти совсем близко к ответу на самый волнующий вопрос и разобраться в себе. Не успела только одно — разобраться в близком человеке…
Обычное мартовское утро обычной прохладной весны начиналось также весьма обычно. Ольга Георгиевна Панова собиралась на работу — выпила кофе со сливками, съела персиковый йогурт, сменила изумрудный шелковый халат на жемчужного цвета отутюженные брюки строгого покроя и белую блузку с круглым воротом. Сумка была собрана еще с вечера, любительница поспать по утрам терпеть не могла собираться впопыхах, крадя драгоценные утренние минуты у сна, а потому одежду и сумку готовила с вечера, как раз тогда, когда времени было предостаточно и спать, как назло, вовсе не хотелось.
Она тихо вышла в коридор, стараясь не разбудить еще не проснувшихся родителей, и критически оглядела свой плащ — вчера она старательно пыталась вывести с него пятна от мазута, оставшиеся в наследство от грязного сиденья такси, и теперь, при утреннем свете, пыталась внушить себе, что операция «Пятно» прошла успешно.