Громкое молчание

Каждый день я снова и снова открываю свои бессмысленные, пустые глаза. Именно так они выглядят со стороны, когда, изредка, сестра подносит зеркало к моему осунувшемуся, заостренному лицу.

Я лежу на своей кровати и одновременно тяжким грузом на плечах родных вот уже несколько лет. Квартира у нас небольшая – поэтому младшая сестра живёт со мной в одной комнате. Когда я попала в аварию, ей было всего двенадцать, и она очень тяжело переносила мою утрату. Говорю так, как будто уже умерла, и это в какой-то степени правда: я превратилась в обездвиженное тело, способное лишь моргать, двигать зрачками и произносить перекошенным ртом нечленораздельные звуки. Самостоятельно поворачивать голову не могу – поэтому вижу только то, что попадает в мое периферийное зрение, ну и, конечно, потолок. Я очень благодарна своей семье, что поблизости нет зеркала – это окончательно бы добило меня. Зато над кроватью сестры висит плакат с какими-то корейцами, похожими на фарфоровых кукол. Иногда я так долго пялюсь на них, что моя сестра решает, будто я хочу послушать песни. Тогда она включает музыку, видимо этой группы, и начинает танцевать рядом с моей кроватью. Я, конечно, снисходительно отношусь к некоторым выходкам сестры: например, смирилась с тем, что она доросла до моей одежды и, пока я наблюдаю за ней покосившимся глазом, теперь крутится в ней перед зеркалом. Но что-что, а на этот плакат при ней больше не смотрю.