Июльский ад

Стояла середина жестоко-морозного февраля 43-го. По просторам многострадальной России гуляли злые метели и холодно-белые вьюги. Но танкистам 3-го гвардейского Котельниковского танкового корпуса плевать на всевозможные непредсказуемые капризы погоды. У них, у танкистов, был сейчас вполне заслуженный отдых. Но, конечно, не какой-нибудь там отдых, как, скажем, года три-четыре назад — в мирное, довоенное время, а отдых от смертельно тяжёлых кровопролитных боёв и жестоких сражений. Танкисты и сейчас не сидели сложа руки, и не валялись беззаботно на примитивных постелях, от нечего делать ловко пуская смачные плевки в потолки крепко сбитых бревенчатых землянок; нет, все они, воины обескровленного танкового корпуса — от рядового до полковника и генерала — приводили ставший им родным многострадальный корпус в более-менее надлежащий порядок. А приводить в порядок, чёрт возьми, было что: только-только, считай — на днях, танкисты, усталые до невозможности, вышли из тяжелейших боёв под Ботанском и Ростовом. Многие — ох многие! — там, на тех отчаянно горячих среди жутко морозной зимы полях полегли. А которые в живых остались — чудом иль по воле провидения — надеялись, что больше на их пути, который неизвестно когда закончится, не будет таких страшных и опустошительных сражений. Надеялся на это и командующий корпусом генерал Ротмистров.