Как дядю Кузьму и его мёртвую жёнку черти водили

Я, значит, запил в соседней деревне со свояком-то!

Неделя прошла - прихожу я это домой - а жёнку в гроб кладут люди мне совсем незнакомые. Я в слёзы, было - ·На кого меня, родимая, покидаешь-то▌?

Над гробом-то склоняюся, чтобы жёнку, значит, в лоб последний раз поцеловать, как у нас, значит, православных, водится -ан незнакомые-то мне - шасть! И киот - шасть, и изба - шасть!

И мы с жёнкой остаёмся совсем как есть одни в каком-то мне незнакомом осиновом лесу. Я её-то рукой достиг всё-таки - а она лежит как неживая - во лбу, ровно звезда, жухлый осиновый листок.

Известно - ·в берёзовом лесу веселиться, в сосновом - молиться, в осиновом - удавиться▌. И вот я, родимые, кушак снимаю, петельку сделал-то, да на ветку и вскинул было.