Камертоны Греля
Автор: Те, кто уже прочитал или сейчас как раз читает мой роман «Камертоны Греля», знают, что одна из сюжетных линий в нём посвящена немецкому композитору и хормейстеру Эдуарду Грелю, жившему в Берлине в XIX веке. В романе Грель сам рассказывает о себе в своих мемуарах. Меня уже много раз спрашивали — реальное ли лицо Грель. Да, вполне реальное. С одной стороны. С другой — в романе мне, конечно, пришлось создать его заново вместе с его записками, которые я написала от его лица, очень близко к реальным биографическим фактам. Стиль записок также ориентируется на стиль самого Греля, в чьи мемуары мне посчастливилось заглянуть в одном из берлинских архивов. Поскольку они лежали там совершенно необработанные и не слишком-то хорошо сортированные, признаюсь, читать их было довольно трудно. Но мне хватило буквально нескольких строчек, чтобы почувствовать этого человека изнутри и захотеть дописать всё остальное самостоятельно — причём на русском.
Нет больше сил что-то выдумывать. Поэтому придется говорить правду. Вычерпывать себя по ложечке, как яйцо из скорлупы.
Я родилась в Ленинграде (факт, неоднократно вызывавший замешательство у работников зарубежных бюрократических структур, не желавших верить, что Ленин так бесповоротно мог вписаться в чью-то биографию), на Васильевском острове. Наш дом стоял возле старого немецкого кладбища, давно и безнадежно заброшенного, на котором хотелось скорбеть о двойной смерти — сначала людей, а затем и могил.
За неимением поблизости других природных оазисов кладбище считалось лучшим местом для прогулок. Бабушка настаивала на том, что там самый свежий воздух, намного здоровее, чем на детской площадке, отделенной от проезжей части лишь кромкой чахлых кустов. Поэтому, оставив позади запесоченную горку и проржавевшие качели, мы шли к утопающим в зелени гранитным склепам и скорбящим ангелам, у которых из глаз вместо слез падали гусеницы.