Кирена навсегда

«Любовь вечна, дорогая».

Из обрывка одного телефонного

разговора в одном из супермаркетов.

I.

Кто-то смеет утверждать, что я не умею и не могу любить, и что моя любовь странная, запутанная и непонятная? Хорошо, я попробую доказать обратное. Вот, смотрите.

Кирена – это моя жена. До того, как ею стать, она выучилась в институте, непонятно, как и чёрт его знает на кого, после чего по той же самой специальности с красным дипломом в руках пришла устраиваться к нам на работу в отдел планирования выпуска готовой продукции на большом металлургическом заводе, где я занимаю далеко не последнюю должность. В целом, про меня можно сказать, что я – обеспеченный, весьма довольный своею жизнью сорока восьмилетний человек с хорошим университетским образованием в области химии и металлургии и с широкими взглядами на жизнь. Так, например, стремясь оставить хоть что-нибудь после себя, в кооперации с одним из моих хороших друзей, я построил в нашем городке больницу, кинотеатр, библиотеку и школу. Знаете ли, я питаю определенного рода слабость к медным табличкам, на которых выгравировано: «Школа имени меня», «Больница имени меня», и тому подобному. В мои хоть и не великие годы я вполне отдаю себе отчет, что все те благополучно накапливающиеся жирным нарастающим итогом средства на моих счетах, я не смогу ни потратить до конца жизни, ни тем более унести с собой в могилу. Мои дети, если таковые появятся, имеют блестящую возможность заработать деньги и славу, хорошую или дурную, очень даже самостоятельно, как это делает на протяжении всего отпущенного ему времени ваш покорный слуга. Может быть, впрочем, я оплачу их образование, но и точка. Начав работать на заводе с молодых лет, я прошел долгий путь по карьерному эскалатору. На этом непростом пути мне часто попадались люди с поцарапанными душами, вынужденные смириться с обреченной реальностью бытия в маленьком беспросветном городишке, но, и это удивительно, порой встречались невероятно выпуклые личности: талантливые музыканты, литераторы, педагоги, художники, в общем, все те, кого судьба заставила отбросить холсты и краски, рукописи и ноты в обмен на электролизные ванны и конвертеры с раскаленным металлом.