Когда бодрствующий засыпает

Если бы кто-нибудь пролетел над городом в это время суток, которые ничем не отличались от любых других суток три тысячи восемьсот пятидесятого года, он мог бы подумать, будто все живое исчезло.

Проносясь над сверкающими шпилями, он напрасно высматривал бы какие-нибудь следы человеческой деятельности. Он пристально вглядывался бы в бесконечные ленты скоростных шоссе, продернутые друг через друга подобно нитям гигантского ткацкого станка. Но не увидел бы автокаров, не увидел бы ничего, кроме пустынных переулков и огней светофоров, сменяющихся без какого-либо смысла.

Нырнув поглубже и начав петлять между сверкающими башнями, наблюдатель увидел бы движущиеся дорожки, размеренно вращающиеся огромные уличные вентиляторы, которые нагнетают теплый воздух зимой и прохладный — летом, открывающиеся и закрывающиеся крошечные двери, парковые фонтаны, ритмично выбрасывающие в небеса водяные столбы.