Конец войны

Моему деду

Клочкову Семёну Васильевичу

посвящается

Я шёл по лесу, блаженно щурясь на играющее с листвой утреннее солнце. В левой руке корзина с грибами, в правой - длинная палка-посох. Резиновые сапоги, камуфляж, куртка-непромокайка, бандана на голове - классический дачник, выбравшийся по грибы с утра пораньше. Влажная трава упруго пружинила под ногами, ноздри жадно ловили пряный аромат пробуждающегося леса, густо замешанный на поднимающемся от земли тумане. Под видавшим виды дубом притаился очередной белый, тугой, крепкий и пузатый, как старорусский купец времен любимого всеми историками 1913 года. Я аккуратно срезал красавца, уложил в корзину к поджидавшим его там собратьям и осмотрелся: если есть один, значит, наверняка найдётся рядом ещё парочка. Искал грибы, а глаз профессионала поневоле отмечал приметы дел давно минувших. И дуб старый не просто так скрутило: вот здесь когда-то давно осколок снаряда большой кусок из его ствола вырвал. А вот эта едва заметная круглая впадина без малого семьдесят лет назад была внушительного размера воронкой. Возможно, снаряд, взрывший землю в далёком сорок втором, и повредил тогда ещё молодой дубок. Дерево выжило, оправилось от раны, но память о тех страшных годах пронесло с собой через всю свою жизнь. А вот здесь наверняка когда-то была проселочная дорога, уж очень хорошо просматривается полоса более молодых деревьев, тонконогой лентой вьющаяся среди кряжистых ветеранов.