Котик Фридович

До встречи друг с другом, это были две самых неприкаянных души нашего  хайфского двора – пенсионерка Фрида Абрамовна и помойный кот Кишкуш. Гордый сын кошачьего племени завёлся здесь задолго до алии(дословно - поднятие, здесь - переезд евреев из других стран в Израиль в начале 90тых - иврит)  девяностых и, по сравнению с новоприбывшей бабкой, вполне мог считать себя местным старожилом. Вёл он себя соответственно – независимо и даже нагловато. Впрочем, бабка настолько не обращала на него никакого внимания, что Кишкуша это стало задевать – ни миску с угощением не вынесет, как местные старушки, ни ногой пнёт, как их внуки. Вечно смотрит на всех испытующе, да осуждающе вздыхает. Разве что подходя к мусорнику, у которого кот неторопливо столовался, она, завидев его, говорила что-то резкое на непонятном языке, вроде «брысь» и топала сухонькой ножкой. По-русски, на тот момент, кот понимал только «кися-кися-кися», что в отличии от скупого «брысь» сулило доброе слово и миску молока.