Ксю. Потустороння история

Алексей СЛАПОВСКИЙ

КСЮ

Потусторонняя история

I

1.

Теперь, когда меня убили, я могу говорить все, что хочу и как хочу.

«Говорить», сказала я, но это условное слово. На самом деле я молчу, речь возникает не звуками и не буквами, а какими-то сгустками, вспышками, пятнами, импульсами. Сложно объяснить. Я не вижу и не слышу, я сразу – чувствую.

И рада этому, мне при жизни страшно надоел однообразный язык, на котором приходилось изъясняться. Я не только русский язык имею в виду, а язык вообще, как способ коммуникации.

Он по определению примитивен. Подсчитано, что у нас, дорогие бывшие соотечественники, всего 200 тысяч слов. Включая заимствованные. Что такое 200 тысяч? Это население небольшого города. Правда, школьные знания по математике, которые во мне дремали, а сейчас в полном моем распоряжении, напоминают, что из двухсот тысяч можно составить комбинаций больше, чем всех звезд во всех вселенных. Но этим богатством никто не пользуется. В обычном обиходе слов намного меньше, ученые считают по-разному, кто говорит 6 тысяч штук, кто 600. Я думаю, вы обходитесь парой сотен. Пара сотен слов, вам хватает. И во всем мире так. У японцев, к примеру, 500 ходовых иероглифов. А у дельфинов, между прочим, 14 000 знаков повседневного общения.