Лев Боаз-Яхинов и Яхин-Боазов. Кляйнцайт
Британский романист американо-еврейского происхождения Расселл Хобан – это отдельное явление в англоязычной литературе, магический сюрреалист, настоящий лондонец, родившийся в Пенсильвании, сын украинских евреев, участник Второй мировой. Сперва Хобан писал только для детей, но с 1973 года – как раз с романов «Лев Боаз-Яхинов и Яхин-Боазов» (1973) и «Кляйнцайт» (1974) – он начинает сочинять для взрослых, и это наше с вами громадное везение. «Додо Пресс» давно хотелось опубликовать два гораздо более плотных и могучих его романа – две притчи о бесстрашии и бессмертии, силе и слабости творцов, о персонально выстраданных смыслах, о том, что должны или не должны друг другу отцы и дети, «Лев Боаз-Яхинов и Яхин-Боазов» и «Кляйнцайт». А сверх того, Хобан настоящий поэт и лингвистический эквилибрист, его образный язык создает за каждым предметом многослойную тень свежих смыслов.
Уже на склоне жизни Расселл Хобан признавался, что любит придумывать слова: «Частенько, когда я остаюсь один, я хожу по дому и произношу разные слова, которые не имеют никакого смысла. Например, “блигфо”!
Или “зарп”! Мысленно коверкать слова уже вошло у меня в привычку». Совершенно логичное заявление для человека, который, по его же выражению, посвятил себя поиску и изображению странности. А что может быть страннее языка – этих звуков, складывающихся в слова, понятные одним и совершенно непроницаемые для других, наделенных множественными смыслами шумов, живого звона в ушах, сотрясения воздуха, недостижимой попытки передать значение того, что не до конца ясно самому говорящему. «В конце концов, сколько человек говорят на одном языке, даже когда они говорят на одном языке?» – задается вопросом Хобан. Всю свою долгую жизнь он пытался ответить на этот вопрос, оставив после себя шестнадцать романов, которые невозможно отнести ни к одному жанру, – шестнадцать длинных упражнений в странности.