Металлический надлом

Что вдохновило меня облачить в такую форму странную, почти нечитаемую историю? Где нет рифмы, хотя рассказ больше похож на поэму. Где есть рифма и ритма, но где всё это ломается уже на третьей строчке. Я плоха в поэзии, но дело даже не в этом. У меня не стояла цель создать второго «Евгения Онегина». Это невозможно. Обычно, если автор так выделывается, он или позёр, или очень смелый человек. Я не назову себя позёром, потому как уже давно работаю с экспериментальными формами, тот же роман «Шум слепых» – это настоящий эксперимент, где фигурируют одни монологи. Поэтому я считаю себя смельчаком, который возможно, возможно, возьмётся за создание полноценной оперы, но только тогда, когда дорастёт до этого высшего мастерства. Сейчас, данная форма – единственная форма, способная передать героев, находящихся в очень ограниченных рамках.