Мое водолечение

Благосостояніе безсмертной души составляетъ главную мою заботу и обязанность, какъ священника. Въ этомъ цѣль моей жизни, за это я готовъ умереть. Но и смертныя тѣла доставили мнѣ въ теченіе 30–40 лѣтъ немало заботъ и труда. Я не искалъ этого труда. Приходъ всякаго больного былъ и есть теперь для меня въ тягость. Только взглядъ на Того, Кто сошелъ съ небесъ, чтобы исцѣлить наши недуги, и мысль, что „блаженны милосердные; ибо и имъ оказано будетъ милосердіе… послѣдній глотокъ воды не остается безъ награды“, могли заставить меня отказаться отъ этой попытки, которую я теперь дѣлаю, несмотря на всѣ просьбы разныхъ просителей всѣхъ сословій и положеній. Эта попытка была тѣмъ труднѣе, что мои лѣчебные совѣты доставляли мнѣ не выгоду, а скорѣе неоцѣнимую потерю времени; не почести, а порицаніе и преслѣдованіе; не благодарность, а во многихъ случаяхъ неблагодарность, насмѣшку и злорадство. Понятно, я думаю, каждому, что послѣ такихъ происшествій у меня не могло быть особой охоты писать, тѣмъ болѣе, что тѣло мое, удрученное годами, и душа уже требуютъ покоя.