Мой отец Цви Прейгерзон
Мне хотелось бы рассказать вам о судьбе своего отца, этого удивительного человека, выдающегося писателя, создавшего яркую галерею человеческих образов; ученого, оставившего значительный след в науке. Зачем? Вообще-то об отце уже довольно много написано и рассказано, да и объемистый массив его изданных публикаций говорит сам за себя… Да, все это осталось; отчего же в моем сердце все еще живет щемящее чувство неудовлетворенности? Возможно, оттого, что кроме меня, некому уже рассказать о его душевных качествах, скромности, благородстве, о его мягком юморе, о его необыкновенном человеческом обаянии. Особенности его характера, сила его человеческого притяжения, которая заставляла людей тянуться к нему, где бы он ни находился — в сталинском лагере или на институтской кафедре, — именно это осталось недосказанным. А ведь это так важно!
Нина Липовецкая-ПрейгерзонОднажды в жаркий летний день отец мне сказал: «Можешь представить себе такую картину? Ты выходишь на берег моря. Над головой — слепящее солнце и яркое голубое небо, а под ногами — чистый песок и море, синее-синее море. Жарко, очень жарко… Тут же, на берегу, ты подходишь к маленькому прилавку. Лоточник выдавливает из свежих плодов стакан апельсинового сока, бросает туда лед, и ты пьешь этот обжигающий волшебный напиток!»
Мы оба понимающе улыбнулись. Прошло почти пятьдесят лет с момента его краткого пребывания в Эрец-Исраэль, но отец по-прежнему вспоминал то время как одно из самых важных событий своей жизни. Именно те ярчайшие впечатления, многократно усиленные свежестью подросткового восприятия, во многом определили его дальнейшую судьбу.