Моя жизнь

Нельзя отрицать влияния наследственности. Поэтому я прежде всего расскажу то немногое, что я знаю о моих родителях и их роде. В детстве и в молодости меня это нисколько не интересовало и я ничего о том не узнавал. Потом, еще и глухота тому помешала. Значение наследственности я прежде не понимал. Как будто у отца была родственная связь с известным Наливайко и род отца даже носил прежде эту фамилию. Мать имела татарских предков и носила в девичестве татарскую фамилию.

Характер отца был близок к холерическому. Он всегда был холоден, сдержан, с моей матерью не ссорился. Во всю жизнь я был свидетелем только одной ссоры его с моей матерью. И то виновата была она. Он не отвечал на ее дерзости, но хотел разойтись с нею. Она вымолила прощение. Это было, примерно, в 66 году. Мне было тогда лет 9. Среди знакомых умным человеком и оратором, среди чиновников — красивым и нетерпимым по своей идеальной честности. Много курил, даже временно ослеп и всю жизнь имел зрение не сильное. Я помню его дальнозорким. При чтении надевал очки. В молодости умеренно выпивал. При мне уже оставил это. Вид имел мрачный. Редко смеялся. Был страшный критикан и спорщик. Ни с кем не соглашался, но, кажется, не горячился. Отличался сильным и тяжелым для окружающих характером. Никого не трогал и не обижал, но все при нем стеснялись. Мы его боялись, хотя он никогда не позволял себе ни язвить, ни ругаться, ни тем более драться. Придерживался польского общества и сочувствовал фактически бунтовщикам-полякам, которые у нас в доме всегда находили приют. Кто-нибудь у нас в доме вечно ютился.