На другой день

Прошуршал, обдавая неприятным запахом резины, синий залоснившийся плащ… проскрипели на разные голоса половицы в холодных сенях, на мокром, облепленном желтым листом крыльце… хлопнула подхваченная ветром калитка.

— Ушел! — облегченно сказала Людмила, отходя от окна. Поправила на плечах серый козьего пуха платок. Ей думалось — и свекровь скажет: «Ну и хорошо, что ушел, нечего ему у нас делать».

Но Мария Николаевна даже не кашлянула в знак того, что слышит голос невестки.

И Людмилу вновь охватило беспокойство: зачем люди ходят и ездят? Почему они пристают?.. Забилась в угол дивана и опять ощутила резиновый запах плаща, оглядела мрачную комнату и вся сжалась в комок: стены комнаты, не беленные с ранней весны, закоптились, а потолок… по потолку змеились черные трещины, два бурых пятна от потеков в ненастья шелушились, как лишаи. Да что потолок!.. Тревожный взгляд женщины метнулся по окнам, — в них стояла липкая муть осеннего неба… Даже небосвод поблек, потускнел с того майского страшного дня!