Не кормите птиц с руки

 Ее зовут Лу́ка - странное имя, но ей нравится. Я не возражаю: привычно сокращаю до "Лу", произношу шепотом, точно боясь спугнуть, дегустирую, как терпкий вкус "Remy Martin", выдыхаю с наслаждением, как горький аромат "Partagas". А она слушает Элвиса, читает "Тошноту", обожает французский вермут, миндальное фисташковое мороженое и анальный секс. И глотает нейролептики, чтобы узнать меня утром.

   Ей двадцать два или двадцать три: она не помнит, а я не пытаюсь узнать. Мы отмечаем ее день рождения с первым холодным дождем осени - всякий раз выходит по-разному. В этот день, когда тяжелые капли хмурого ливня барабанят в окно, я просыпаюсь пораньше, готовлю кофе в постель и дарю одну желтую розу. Мы молчим, слушаем дождь; потом собираемся, берем машину и едем в пригороды Балтимора, к одинокому парку в полумиле от шоссе на Филадельфию. Здесь, внутри едва заметных остовов каменных стен, гуляем по раскрошенным временем и непогодой аллеям и просто молчим. Знаем, что рано или поздно ноги сами приведут нас к невысокому монументу из черного мрамора, у которого, точно в храме, горит негасимая свеча. Здесь мы останавливаемся, Лука сжимает мою ладонь изящными пальцами, заглядывает в глаза и, чуть помедлив, шагает под дождь...