Одна такая

В полуподвальном помещении клуба, в парикмахерской, где стригутся и бреются почти исключительно одни работники искусства – писатели, композиторы, актеры, – удобно сидит в кресле перед большим зеркалом всем известный Павел Александрович. Он смотрит на свое отражение удивленно, чуть лукаво и даже с нежностью и похоже, что он вот-вот скажет сам себе: «Оказывается, старый морж, ты вовсе еще не так стар и не столь звероподобен, если…»

Над клиентом священнодействует маленький седой парикмахер с таким значительным выражением лица, что, будь он художником или поэтом, про него непременно говорили бы: «Искусство наложило свою печать на это вдохновенное лицо».