Оморикия

Я проснулся от спазма в правом бедре, и изо всех сил вытянул ногу, да так, что она хрустнула. Уже две недели я скакал на костылях: моя левая нога покоилась в гипсе и безвольно висела сбоку жирной белой сосиской. Точнее, уже грязновато – серой. Зато правая ягодица стала круглой и твердой, как грецкий орех; – я надеялся, что хотя бы не такой морщинистой. Надеялся втайне, ибо, пардон, посмотреть на мой зад было некому. Я жил один. Ко мне иногда заходила соседка по площадке, тетя Даша, проведать.

А еще была Анюта. В первый же день после выписки из больницы она по-хозяйски оборудовала мне прикроватный столик, на который поставила электрочайник, лапшу быстрого приготовления и растворимый кофе. Подумав, она прошла в ванную и сдвинула табуретку к раковине, а на полочку у зеркала поместила шампунь и гель для бритья. «Так тебе будет удобнее наводить марафет», – сказала она. И ушла. Она была моей троюродной племянницей и большим другом. Иногда она наезжала из своей столицы Северного полуцарствия к нам в Улис, – чтобы отдохнуть и поплавать в море. Я жил в квартале от городского пляжа, и обычно она останавливалась у меня. Но на этот раз она отправилась в многодневный поход по горам острова. Он был запланирован заранее, и отменить его было бы свинством с моей стороны. Она забила холодильник сырами и колбасами, оставила тете Даше свой телефон, поцеловала меня в щечку и уехала.