Орлы смердят
Переведенная Валерием Кисловым антиутопия «Орлы смердят» — вышел из-под пера Лутца Бассмана (1952). Но дело в том, что в действительности такого человека не существует. А существует писатель и переводчик с русского на французский Антуан Володин (1949 или 1950), который пишет не только от своего лица, но поочередно и от лица нескольких вымышленных им же писателей. Такой художественный метод назван автором постэкзотизмом. «Вселенная моих книг соткана из размышлений об апокалипсисе, с которым человечество столкнулось в ХХ веке, который оно не преодолело и, думаю, никогда не преодолеет. Разочарование в революции, геноциды, Шоа, постоянные войны, ядерная опасность, лагеря лежат в основе современной истории. Писатели постэкзотизма выводят на сцену персонажей, которые живут внутри катастрофы и у которых нет повода задумываться о существовании внешнего мира», — поясняет Антуан Володин в интервью, переведенном Асей Петровой.
БОМБЕЖКИ, разрушившие город, выпали на четверг, когда Гордон Кум был далеко отсюда, на задании. Он уехал, чтобы кое-кого убить.
Потому и выжил.
Пятница выдалась туманистой. Ранним утром Гордон Кум остановился перед дорожным заграждением, которое охраняли люди с нарукавными повязками гражданской обороны. Он поговорил с ними несколько минут. Охранники, усталые мужчины лет пятидесяти в потертых куртках, были без оружия, за исключением усатого типа с карабином наперевес. Они смахивали на партизан, которые ошиблись веком. Пусть даже облеченные официальной властью, ополченцы не могли совладать с гнетущим страхом, который просвечивал в их взглядах. Им поручалось удерживать добровольцев, направлявшихся в зону бедствия, но на самом деле количество желающих пройти заставу было смехотворно ничтожно. Еще меньше было выживших, которые шли из города через их блокпост. С той стороны пока еще никто не появлялся. И это пугало их больше всего. Вчерашний грохот сменился абсолютной тишиной. Ночь уже не разрывали крики отчаяния и боли. Заря занялась беззвучно. За постом гражданской обороны пустынный бульвар выглядел аллеей, присыпанной золой, но, вместо того чтобы продолжаться вглубь города, он обрывался у руин, громоздящихся, как врата, ведущие к смерти. При виде границы, где начинался этот хаос, лишенный каких-либо признаков жизни, чувствовалось, как внутри нарастает страшная уверенность. Почти отбрасывалась мысль, что там, дальше, кто-то сумел спастись и ждет помощи. Так что власти были правы. После того как беспилотный самолет облетел театр военных действий, командам спасателей приказали возвращаться и передислоцироваться, оставив бесполезные раскопки того, что превратилось в огромный могильник. Возможно, когда-нибудь город выстроят заново в другом месте. Что до руин, то их вроде бы объявили закрытой зоной и оставили как есть, с ее тишиной и мертвецами.