Приемный покой. Книга 1-1. Покой нам только снился

Вы испытывали когда-нибудь состояние наивысшего подъема, наивысшего напряжения всех мыслей, чувств, полного отрешения, направленного на решение проблемы жизни или смерти человека, доверившего тебе волею судьбы или других людей свое здоровье и жизнь? Состояние необходимости принятия решения в условиях крайне ограниченного отрезка времени, когда руки уже начали выполнять необходимые действия, губы отдают приказы подчиненным тебе сотрудникам, можешь послать "в дальний путь" подвернувшееся с советами начальство, когда окончательное решение ты еще не принял и в мыслях лихорадочно ищешь только то одно — единственно правильное решение. Когда вокруг тебя уже стали собираться различные специалисты, разворачивать работу различные службы… Сердце стучит в груди в бешеном ритме, мозг совершенно отключен от посторонних проблем, ясность мысли неимоверная! Дрожащие ранее в различных ситуациях руки становятся как точные инструменты или приборы, работающие без сбоев, как отлаженные точные манипуляторы роботизированных механизмов. Не обойдется без критики. Но "В бой идут одни старики". Трудно описать то чувство победы, когда ты преодолел навалившуюся на тебя знакомую или незнакомую задачу, решил ее в интересах того человека, которому оказалась нужна наша помощь. "И вкус ПОБЕДЫ сладок и приятен…". "Приемный покой" Бурлаков Г.А.
Стою в ординаторской около окна. На улице светает. Осень… Еще одно дежурство подходит к концу.
Нельзя сказать, чтобы оно было легким. Нельзя сказать, что тяжелым. Чаще всего на вопрос о том, как прошло дежурство я отвечаю: "Нормально…" — и все. И добавить обычно ничего не хочу. Потому что получится как в старом афоризме: "Зануда — это тот, кто на вопрос о том, как дела, на самом деле долго и подробно описывает о том, как у него дела".
Экстремал… Многие уже не помнят, как возникло это название нас самих, врачей приемного покоя больницы, скорой помощи, других экстренных служб. А я помню, как мы сидели в этой вот ординаторской, набившись на диване, на стульях за столом, чуть ли не на коленях друг у друга, пили чай и кофе (каждый по своему вкусу), ели принесенный Валей Слюсаревской торт и беседовали о "жизни нашей собачьей". Вот тогда в ответ на предложение переходить к нам работать, — благо тогда у нас были рабочие места и мы нуждались в надежных работниках, а Валентина искала себе подработку, и, наслушавшись наших рассказов и баек о работе, — Валя сказала: "Нет, ребята, я к вам не пойду, — я не экстремалка!"