Пропащие, брошенные

I. Пропащие

Логика совершенна и безукоризненна: есть начало, середина и конец. В начале была любовь, потом — свадьба, затем появилось двое детей, а я еще даже не закончил аспирантуру и не нашел пристойную работу. Зато имелась коляска, самая настоящая, сине-черная, с большими резиновыми колесами, хромировкой и откидным верхом, который мы поднимали и опускали серебряным рычажком. Где-то она теперь.

Следующая часть истории, соответственно, развод. Дети — при ней, при мне — работа (особой логики тут нет, но истории придает правдоподобие: значит, именно так бывало в те времена). Я преподавал. Учил подростков — студентов колледжа — американской поэзии и уже начинал задумываться, а зачем, собственно. Думал я над этим часто; вообще, я мало что делал, а всё больше рассуждал, почему занимаюсь тем, чем занимаюсь, и есть в этом хоть какая польза, и почему студентам мой предмет должен быть интересен, и стоит ли напрягаться, добиваясь их внимания.