Путинизм. Россия и ее будущее с Западом
Ветеран-историк Уолтер Лакёр десятилетиями мастерски предсказывал события в постсоветской России с удивительной точностью. В новой книге «Путинизм» он представляет на суд читателей новый и детальный взгляд на недавний поворот России к социальному и политическому консерватизму, вызвавший чрезвычайно большой интерес. Вместо того чтобы сосредоточиться лишь на вызвавшем в свой адрес жесткую, но подчас одностороннюю критику президенте России со стальными глазами, Лакёр исследует большую картину российского общества. Он обоснованно показывает, что корни нынешней политики России кроются в комплексной группе взаимосвязанных социальных, культурных и исторических факторов, многие из которых происходят еще из досоветской эры. С помощью этой перспективы Лакёр раскрывает глубоко укоренившуюся и широко распространенную консервативную культуру. Покоящаяся на трех многолетних опорах российского общества — твердой вере в православную церковь, чувстве евразийского «явного предначертания» и чрезвычайно преувеличенном страхе перед чужеземными врагами — эта ограниченная реакционная идеология продолжает оказывать сильное влияние на население России. Понимание этих исторических тенденций является ключом к пониманию Путина, его политики, и той огромной народной поддержки, которую он получил в России. Актуальная и провокационная книга «Путинизм» легко использует историю, чтобы проиллюстрировать то, что в действительности движет современной Россией. Глядя в будущее, Лакёр предупреждает, что американская тенденция рассматривать Россию как пережиток Холодной войны является опасной и преждевременной. Россия может и будет продолжать бросать вызов Западу, и именно поэтому в наших интересах точно выяснить, с кем мы имеем дело, и что именно они хотят, прежде чем отношения еще больше ухудшатся.
Мне нужно вернуться далеко в прошлое, чтобы упомянуть тех, кто помог мне понять Россию и ее народ. Мой интерес относится еще к временам моего детства, но об этом позже. Мое обучение в этой области было неполным и необычным. Когда я, семнадцатилетний студент, прибыл в Иерусалим, который в это время был в Палестине незадолго до начала Второй мировой войны, я отправился к одному и единственному там профессору истории, хорошему человеку и уроженцу моего родного города, выразив желание изучать российскую историю. Он спросил меня, прочитал ли я четыре тома истории Василия Ключевского. Мой ответ был положительным (что было только полуправдой), после чего он сказал, что, будучи экспертом по ранней средневековой английской истории, он ничем не мог бы мне помочь. Я присоединился к кибуцу, где два года спустя я однажды во время бритья сломал себе ногу, что было, как мне сказали, очень редким явлением в истории медицины. Я не мог ничего делать в течение почти двух месяцев. Когда в нашем коллективном поселении такое происходило с молодыми женщинами, то им давали штопать носки, но для молодых людей такой работы не было.