Северная охота

На лося, на лося!

Павел Шкулев стоит у окошка и палкой колотит по льдине. Льдина, уже остеклевшая от теплого апрельского припека, звенит, как хрусталь. И черная сука Игла скребется в углу и радостно повизгивает и вместе опасливо косится на желтые козлы, где возлежит на досках ее повелитель, хозяин и бог, наборщик Абрамка.

Игле полагается спать на дворе, но каждую полночь она открывает искусно лапами и носом тяжелую дверь и забирается в избу неслышно, как дух. Чуть шевельнется Абрамка, она уже на ногах и косится на Абрамкино лицо. Если Абрамка не в духе и хмурит свои черные брови, и тянется рукой налево к стене, туда, где повешен арапник, смотришь: уж нет Иглы, только дверь откроется и хлопнет. А если Абрамка лежит и зевает, а тем паче улыбнется, Игла тоже ложится на спину и опрокидывается кверху всеми четырьмя лапами. «Делайте, дескать, со мной, что хотите, а я не пойду отсюда».