Шельмец

Покачиваясь в кресле каталке и я чувствовал, как холод постепенно одолевает мои конечности, и поднимается все выше. Хорошо, что отправил всех родных из дома. Не хотелось, чтобы они видели, как я умираю. Все эти слезы, плачь и прочая не по мне. Сколько себя помню никогда не мог терпеть подобного. Что еще хуже я не умел утешать кого-то в беде, и всегда предпочитал ретироваться куда подальше. Иногда меня считали бездушным скотом и, наверное, что-то в этом есть.

Холод распространялся все выше. Руки едва слушались, но я не мог отказать себе в последнем наслаждении. Старость она такая, коварная дамочка. Угасать на протяжении десятилетий и понимать к чему все идет, то еще удовольствие. Благо у меня, по всей видимости, имелись некоторые преференции. Моя старость не была так сильно растянута во времени, года два как я из здорового крепкого и весьма боеспособного мужчины превратился в седого старца. В любом случае, я не расстроился и провел это время воспитывая и балуя внуков.