Шолбан. Чулеш

Трещат пихтовые дрова. Высокое пламя лижет ветки оргея[1] и освещает плес. Иногда из костра выскочит с треском уголек, упадет в воду, зашипит и поплывет вниз по течению.

Темная ночь; месяц еще не взошел; над нашими головами мерцают далекие звезды. Горизонт скрывают огромные горы. Кажется, что мы сидим в глубокой яме. Кругом — безмолвие, только лес тихо шумит да изредка где-то запищит белка.

Завтра будем дома. Старый Канза готовит для своих детей, Петрончи и я уже устроились на ночлег. Петрончи вполголоса напевает. Мне знакомы слова его песни, но я слушаю ее как будто в первый раз.