Случай на улице Капуцинов

— Одним словом, мистер Макс, если дело будет и дальше идти так, все полетит к черту! — и Бакич, рубанув в воздухе вытянутой вперед ладонью, кивнул в сторону застекленной двери налево.

Макс Шольп, высокий и бледный молодой человек, тоже посмотрел на дверь и тяжело вздохнул. С самого раннего детства эта дверь в жизни его и всех домашних занимала огромное место, превращаясь по временам в своеобразное «табу», о котором говорили шепотом, около которого ходили на носках, стараясь не шуметь — застекленная дверь в конце коридора.

— Вы знаете, мистер Макс, — продолжал Бакич, пригибаясь к собеседнику и таинственно приподнимая брови, — он за последнее время почти не пускает меня ни в кабинет, ни в мастерские. Я из его секретаря превратился в какого-то парня, которому изредка разрешают потоптаться на пороге, исполнить какое-нибудь пустяковое поручение, — и только. У нас сейчас в мастерских идет такая возня, какой раньше никогда не бывало… Сверлят, полируют, точат — и просто мешают друг другу… И, главное мистер Макс, никто, даже Мюлов, не знает, что мы такое сооружаем… Ведь вам знакома милая манера вашего папаши — никого не посвящать в свои тайны до поры до времени, а затем преподнести миру такую штуку, на которой репортеры в три дня наживают столько денег, сколько ваш покорный слуга едва заработает в год.