Сто дней, сто ночей

Есть ночи, которые не позабыть.

Спал деревянный Кудымкар. Ни огонька в окошке, ни голоса на улице. Лишь изредка пройдет, простучит каблуками по гулкому дощатому тротуару запоздалый прохожий — и снова все тихо. Бесшумная Иньва, и днем-то неторопливая, даже Иньва совсем уснула. Молочная пленка тумана, покачиваясь, поднималась от реки — темной и маслянистой в неверном свете белой пермяцкой майской ночи.

Небо было зеленое. Курчавые завитки тополей и кленов издали казались коричневыми. Матово отсвечивали деревянные крыши. Тихо. Изредка, спросонок, то тут, то там взбрехивали на задворках полуночные псы. Взбрехнет, сам проснется — и конфузливо смолкнет.