Вена (репортажи 1919-1920 гг.)

[1]

Вот он, перед нами, райский остров-сад для умалишенных, приют для всех, кто не сумел сжиться с безумием нашего мира, прибежище и спасительный кров для дураков, шутов и пророков. Золотой под ласковым солнышком дождь опрыскивает белый гравий дорожек, каштаны уже затеплили горделивые свечи своих почек, в голубом воздухе неумолчно трезвонят жаворонковые трели. Город мирно нежится в весеннем тепле, скрыв под привычным ласково-улыбчивым обличьем скорбь и горечь своего ожесточенного сердца. Все дома здесь построены одинаково, именуются павильонами и прячутся за запертыми воротами, щеголяя красующимися на фасаде римскими цифрами. Вокруг иных разбиты сады, по дорожкам которых фланируют, блуждают, бегают, а кое-где просто сидят или одиноко стоят их обитатели. Ибо сейчас как раз время, когда больных выводят на прогулку. Вот женщина безостановочно и неутомимо снует взад-вперед, вытянув перед собой руки и что-то монотонно напевая. Очевидно, катит воображаемую детскую коляску. А вот какой-то чудак, сидя на корточках, снова и снова пытается оградить себя от незримых напастей, тщетно выцарапывая на твердом, неподатливом грунте невидимые круги. Еще один изучает свои кулаки – правый поворачивает к себе, левый выставляет наружу и пристально следит за собственными движениями. Зато вокруг других павильонов тишь да гладь и никакого сада. Дом для буйных, а также криминальных пациентов и прочих соратников Брайтвизера[3]