Вишнёвое дерево при свете луны

Я приехал в гости к Додо́ Вадачко́риа в город Тбилиси, чтобы продолжить работу над переводом её книги рассказов о детстве. Хотелось своими глазами увидеть те места, где прошли юные годы автора, подышать воздухом её далёких воспоминаний. Ведь почти каждый писатель в отличие от людей других профессий проживает, как минимум, две жизни вместо одной: первый раз — наяву, второй раз, когда пишет воспоминания о своих, уже прожитых днях детства.

Вскоре после приезда вместе с Додо мы гуляли по улицам Тбилиси. «Вот новый город, — говорила она, — а вот таким он был в дни моего детства: старые дома, отремонтированные и покрашенные в яркие тона, и бесконечные балконы и балкончики, придающие постройкам воздушность и даже какую-то своеобразную невесомость!..» На машине мы объезжаем окрестности города — окрестности тоже изменились, но меньше, чем сам город… Едем в местечко Каджо́ри!.. Местечко, где Додо была ещё не Додо, а Джанико́. Едем в детство. Местечко тоже изменилось, но ещё меньше, чем сам город и его окрестности. Родительский дом, в котором была аптека, совсем обветшал (хотя и сегодня в нём, как и прежде, местная аптека). Говорят, что и аптеку снесут, а жаль. Можно было бы сохранить. Чужая жизнь встречает Додо в её когда-то родном доме. Переступаем порог. В комнатах живёт сотрудница аптеки. Додо пытается понять и уяснить значение всего, что попадается на глаза. Взгляд её грустнеет. Что видят сейчас её глаза? Что с чем сравнивают? Узнают и не узнают? Я замечаю, как сосредоточена Додо. «Что она сейчас переживает? — спрашиваю я сам себя и сам себе отвечаю: — Как что?.. Те рассказы, которые она уже написала, и те рассказы, что она ещё напишет о своём детстве и юности…»