Восстание в Гурии

Какая прохладная ночь! Я в одном платье, мне холодно, — Прижмись к моему сердцу, милая, согреешься!

— К сердцу? Нет, Симон, нельзя! Сердце юноши, как море! Мало ли что оно может тебе подсказать! А до свадьбы еще далеко, свадьба наша еще за девятью горами!

— Обидно, что ты мне не веришь, Мана! Как ты можешь так скверно думать обо мне. Значит, по твоему, у меня нет совести, если ты допускаешь, что я могу нечестно поступить с тобой до свадьбы? А, к слову сказать, вопрос о нашей свадьбе не так безнадежен, как ты думаешь. Вчера я нарочно завел разговор о тебе при моих родителях, расхваливал тебя и сказал: «Любому дворянину не стыдно жениться на ней». «Нет, право, в нашей деревне не найдешь девушки равной Мане»,— поддержал меня мой отец. «А раз хороша, значит моя!» — подумал я. Поговорю с ними вот так еще раза два-три, а там и откроюсь: Мана моя, и я женюсь на ней. Думаю, не откажут. А откажут, ты ведь все равно моя!