Завтра как обычно

— Жили-были дед и баба, ели кашу с молоком, — скороговоркой пробормотала Маргарита, ковыряясь ложкой в тарелке с манной кашей, — рассердился дед на бабу, трах по пузу кулаком!

— Это еще что такое? — одновременно возмутились дед и баба.

— Это детсадовский эпос, — успокоил я их.

— Саша знает, Саша — следователь, — похвасталась самой себе Маргарита.

Я купил в буфете лимоны и поднялся к себе, на второй этаж. Кулек я положил на стол, из него выкатились два маленьких солнца, я сел, подпер кулаком щеку и стал на них смотреть. За окном в дымке застойного утра стоял голый платан с мятым лоскутом последнего листа. Лоскут вяло трепыхался на ветру. Я не стал зажигать свет в кабинете. Пусть себе, подумал я о тумане, вот он вполз, прокрался, как преступник в комнату, занял ее, чувствует себя здесь хозяином, и вдруг является некто, приносит в кульке несколько маленьких солнц, и два из них выкатились на стол и мягко настойчиво светятся — солнца в тумане… Отсюда, из окна моего кабинета, видно было, как копошилась во дворе дворничиха Люся — старое колесо с метлой. Согнувшись в три погибели, она обметала крыльцо. Сверху не разглядеть было беспрестанно бормочущих губ, но я знал, что Люся, как всегда, бурчит себе под нос, сварливо рассказывает свою жизнь сметаемым в кучу окуркам, бумажкам, листьям. Вон той обертке из-под пломбира рассказала о первом муже, той пачке из-под сигарет — о непутевом сыне… В утреннем сумраке я потянулся к телефону и на ощупь набрал номер. Трубку сняла Маргарита.