Здравствуй, папа!
- Владислав Сергеевич, тут… в общем, к вам. Секретарша замялась, и я вскинул бровь. ФСБ, что ли, нагрянула? - Да, я к вам, - раздался тоненький голосок и в кабинет вошла девчушка лет семи. - Ты ко мне, - напомнил я ей, не представляя, что этому ребенку могло от меня понадобиться. - Точно, - кивнула она и подошла ближе. И ошарашила: - Мне очень нужна твоя помощь, папа. Я жил спокойно и в некоторой степени уныло до момента, пока ко мне не пришла рыжая девчонка с зелеными глазами, и не заявила, что я - ее отец.
- Роман Андреевич?
Секретарша заглянула в кабинет, деликатно перед этим постучав, и имела при этом вид такой, словно сомневалась, стоит ли отрывать меня от важных дел.
Я мысленно похвалил себя за то, что так вымуштровал персонал. Жаль только, что, помимо этого да успешного бизнеса, ничего больше в жизни и не достиг. Ничего гораздо более важного, чем все то, что окружало меня сейчас - дорого обставленный кабинет с мебелью из черной кожи, офис в новомодном небоскребе, да ряды цифр на мониторе компьютера, наглядно показывающие, что я все еще чертовски хорош в своем деле.
В последнее время я понял, что бизнес снова стал занимать меня крайне мало. Я вылез из своей глухой ссылки, считая, что пора начать попытаться жить заново и некоторое время был если и не счастлив, то по-настоящему погружен в то, что делал. Мне нравилось, что я помог зажечься новой звезде на парфюмером небосклоне - Эмме Крамольской. И я вдохновенно переживал успех ее первого аромата - «Мемуаров» - так, словно это было мое собственное детище.