100 великих литературных героев - страница 35

Неизвестно, каким первоисточником пользовался Шекспир. Высказываются предположения, что он был знаком с трудом Саксона Грамматика. Некоторые исследователи полагают, что драматург читал на английском языке книгу французского писателя Франсуа Бельфоре (1530–1583) «Трагические истории», опубликованную в Англии под названием «История Гамлета». Но вероятнее всего, в английской литературе уже имелось какое-то пропавшее во времени художественное произведение о судьбе Амледа, которое и легло в основу пьесы.[48]

Как бы там ни было, но драматург действовал в свойственной ему манере – не церемонясь с правдой жизни. Шекспир переработал сюжет в некий абстракт с полусказочным, активно развивающимся, но совершенно оторванным от реалий действием, и наполнил его художественными пересказами трудов французского философа Монтеня в виде риторических монологов, зачастую противоречащих сюжету трагедии.

Образ Гамлета заведен Шекспиром в тупик в первом же акте, когда принц встретился с Призраком отца. Все дальнейшие его действия и речи столь не соответствуют характеру поведения человека, воочию и при свидетелях общавшегося с потусторонним миром, что толкователям трагедии приходится изворачиваться всеми силами, чтобы доказать правомерность решений принца. Чего стоят те же сцена «мышеловки», прославленный монолог «Быть или не быть» или диалог с Горацио о бедном Йорике и царе Александре.

Однако гениальность Шекспира-драматурга как раз и заключается в том, что он никогда преднамеренно и не создавал конкретные человеческие образы. Шекспир лишь набрасывал канву сюжета, в которую вводил мертвые манекены-контуры с набором риторических и характерных фраз и монологов. Они способны ожить только при условии поселения в них конкретных личностей. И чем глубже и разностороннее такая личность, тем тоньше, проникновеннее и реалистичнее преобразуется манекен в живую сущность. Как раз из этого приема и проистекает непреходящая современность шекспировских героев, их неисчерпаемая многоплановость и бесконечные возможности в их трактовке.

Необычайно тонко подметил это (но, к сожалению, не развил тему) прозорливый В.Г. Белинский в статье «“Гамлет”. Драма Шекспира. Мочалов в роли Гамлета»: «Гамлет!.. это вы, это я, это каждый из нас, более или менее, в высоком или смешном, но всегда в жалком и грустном смысле…»[49]

Другими словами, сколько бы мы ни говорили об образе Гамлета, на самом деле мы будем говорить о себе в русле понимания нами (даже без знания ее) скептической философии Монтеня. Сколько бы мы ни обсуждали какую-либо постановку «Гамлета», на самом деле мы будем обсуждать понимание режиссером и исполнителем главной роли философии Монтеня в свете понимания ее именно (и только) нами. Почему так? Потому что собственно Гамлета, осязаемого, реального, – не существует! Оттого и бессмысленно было бы пытаться сделать трагедию «Гамлет» правдоподобной и оправданной в духе системы Станиславского. Гений Шекспира, умертвив реальность своих предшественников, создал ирреальный контур под названием Гамлет, в который помимо воли попадает каждый из нас, соприкоснувшись с этим воистину страшным мистическим произведением.

Вот почему Дон Кихот – это всего оторванная от нас мечта человечества об идеале, в то время как Гамлет есть исповедальня человека и человечества перед самим собой, во всей его скверне и обнаженности этой скверны.

Позволю себе утверждать, что Шекспир дал тайный ключ к истинному пониманию сути Гамлета: настоящим центром трагедии служит восклицание королевы Гертруды:

Жуткие истории интересовали людей всегда. Вспомним те же сказки, настоящие, не в обработке для детей. Был спрос – было и предложение. Не сторонились страшилок и авторы новелл, столь популярных в Италии со времен Боккаччо.

В 1565 г. в Мантуе вышла в свет книга «Сто сказаний» Д.Д. Чинтио. Это был сборник «кровавых» новелл о современной автору Италии, наполненный душераздирающими рассказами об убийствах, коварстве, жуткой мести. Среди прочих Чинтио включил сюда и новеллу «Венецианский мавр». Книга быстро стала популярной в Европе. Неизвестно, перевели ли ее на английский язык или кто-то рассказал Шекспиру историю о ревнивом мавре, но трагедия «Отелло», бесспорно, является переработкой новеллы Чинтио, хотя и со значительно измененным финалом. Правда, у итальянца по имени названа только жертва преступления – Дисдемона. Прочие герои безымянные – Мавр (Отелло), Прапорщик (Яго), Лейтенант (Кассио), жена Прапорщика (Эмилия).