10600 или третий закон Ньютона в жизни - страница 6
Академия ГА была под носом и желание летать на больших лайнерах далеко, очень далеко, превзошло.
Выбор сделан. На дне открытых дверей я случайно познакомился с Витей. Он был уже на втором курсе и был для меня уже настоящим лётчиком.
— 4 по математике? — недоверчиво посмотрел он на меня,
— Да здесь бракуют только по цвету глаз, поезжай лучше в Иркутск, там спокойнее.
Я уже собрался подавать документы. На второй день конкурс был уже 10–15 человек на место.
Спасибо маме и папе. Они решили, что нужно ехать в Иркутск.
Витя встретил нас с мамой в аэропорту и отвез к себе домой.
На следующий день я был уже в приемной комиссии. Конкурс был небольшой. 10 человек на место. Именно в этом, 77 году Актюбинск впервые набирал будущих пилотов с высшим образованием, поэтому и конкурс был относительно небольшим.
Таких хитрых Ленинградцев оказалось трое. Я и Серега в Академию, и Гриша в Актюбинск. Серега закончил летать где-то там, в Игарке, и когда пронесся ветер свежих демократических перемен, Север вместе с лётчиками, да и со всеми остальными перестал быть нужен, вернулся в Питер и продавал швабры. Будете покупать швабру, посмотрите, не Серёга ли её продает. Если он, то купите. Он плохие швабры продавать не станет. Про Гришу не знаю, но зять у него был очень ценным.
Начали проходить медкомиссию. Я прошёл всё, но глазной врач, нашёл, что фокусное расстояние правого глаза на приделе и поскольку конечной инстанцией она не является, то лучше, если я буду поступать на штурманский факультет по специализации УВД (управление Воздушным Движением, диспетчер), а не на Воздушную Навигацию. Причём, сказала она, можно будет перейти с УВД на ВН, если не понравится позже. Потом она сказала моей маме, что ее сын разбился на АН-12 пару лет назад и моя мама, конечно же, стала меня агитировать на УВД. Я и согласился. После медицинской комиссии конкурс стал уже 1 к 5.
Предстояло сдать математику письменную, устную, физику и написать сочинение.
Здорово и быстро я написал математику, прорешал все несколько раз и был уверен, что получу 5.
Но получил лишь 4. Какое-то действие, простое для меня, было сделано в уме, а преподаватель, этого не понял и снизил балл. Я долго объяснял, и преподаватель понял свою ошибку. Такого ещё не было, и поэтому я написал об этом. Потом все было просто. Устную математику и физику я сдал быстро и легко потому, что я не был дураком и был Ленинградцем. Это не пустое бахвальство. Ленинградцев действительно, любили все. Позже я понял почему, но это уже другая история.
Я уже имел три пятёрки и мама была горда и счастлива. Она угощала меня мороженым и я был счастлив тоже.
Впереди было сочинение. Мама и папа, и еще девочка Саша из нашего класса писали их здорово, а я не умел. Правда, один раз я написал немного, и папа с мамой мне помогли, поэтому я волновался, но не слишком сильно. Кроме того, мама помогла мне приготовить шпоры, и я уже совсем перестал волноваться.
Я ещё поел мороженого и отправился гулять. Дом, где мы жили, был у небольшой горы. С горы шла грунтовая дорога. По ней шёл какой-то мужик с велосипедом. Я помню, что это меня очень удивило.
— Простите, но дадите ли Вы мне прокатиться — начал я.
— На, катись, но учти — слабые тормоза.
Если б я так писал сочинения, как могу ездить на велосипеде — подумал я.
Через несколько секунд, я уже несся по грунтовке, плавно вписываясь во все повороты и прыгая через все ямки. Старый велосипед словно вспомнил молодость. Я уже был почти в самом низу, когда дорога стала делать левый поворот и идти вдоль изгороди. Скорость росла. Я попытался тормозить, но он не тормозился. Я попытался ещё, но он всё равно не тормозился. Справа и слева было поле, а перспектива сломать чужой забор мне не понравилась. Словом, я принял единственное правильное решение падать в поле…
На экзамен я пришел с больным горлом, температурой, разбитым лицом, руками и коленями.
Пришла преподавательница и, вытащив конверт с темами, обратилась к нам с вопросом, кто же самый удачливый на потоке. Поток показал на меня и ещё одного парня, который тоже получил пятерки.