№ 16 - страница 24
Без следа развеялись,
Не считая этот лист…
* * *
На весеннего Миколу
Снизошло приятство долу —
И теплынь, и благодать,
И картоху срок сажать!
* * *
С каждой новой зарёй
Мы — по-свойски…
Вот и Мокий пришёл
Водомойский.
Хотя он же — Кирилл
И Мефодий…
Наложение здесь
Двух мелодий;
Стало быть, что ни день —
То загадка.
Заглянуть бы за явь
Хоть украдкой!
Не гоню лошадей —
Всё по сроку.
Ещё надо пройти
Сквозь мороку…
А жизнь как заведённая шкатулка
Наигрывает всё
свой скорбный марш.
И чередом выводит на прогулку
В окошечке род человечий наш.
Нынче быстрее обычного
Облакосплав в синеве.
Я помянул закадычного
Друга на майской траве.
Ровно семь лет миновало уж,
Как призадумался он…
Думой какой небывалою
Донельзя весь поглощён?!
* * *
Вот и входит во власть
Епифаний, лучась.
Он — владелец угодий.
…Сколько здесь и сейчас
Параллельных мелодий?
Хоть и сутки он тут —
Те да с пользой пройдут
Для трудов огородных
И затей благородных!
Росисто-травянистый
Свежо горчит рассвет,
Кусты исходят исто —
Предела граю нет.
Как нет предела песне
Ликующей души.
И чем в «центрах» злобесней —
Милее тем в глуши.
Мне пела природа
Бессмертную песнь.
Тускнели невзгоды,
Яснела чудеснь.
К тому
подбирал я,
Подыскивал слог,
Чтоб близью и далью
Плыл отзвук-восторг!
* * *
На Лукерию-комарницу
Лошадям раздолье блазнится,
Разбрыкались поутру,
Угрожая комару.
У меня работа спорится,
Рыбку из пруда ужу.
Поговорка-поговорица
Тут прозрачна и ужу.
* * *
Сидор-огуречник,
Пахом-бокогрей…
Свой укропа венчик,
Лук да сельдерей.
Дачи кормят нищих,
Сотки-крохотки;
Бюрократство-хищник
Точит коготки…
* * *
Фёдор-житник
Выдал дождик,
Чтоб не жидки
Были пожни.
Чтоб картошка
И моркошка,
Свёкла, репка
И сурепка,
Клевер, редька и редис
В рост резвее подались!
Прабытие опять мне снилось,
Где я кузнечу, квашу силос,
Бруском песчаника литовку
Точу до брадобрейной остроты,
Чтоб поутру врезаться ловко
В туманный луг до кряжистой гряды;
Потом в стога метаю сено,
Хлев очищаю вдохновенно,
Картоху сыплю под повети
Да ставлю сруб для будущей семьи,
Где вырастут прародичи мои…
Добро кровям за встоки эти!
* * *
На свистунью Евдокию
Не унять дутья стихию,
Снова Север, лютый гость,
Заломил спинную кость!
Наша добрая свистунья,
Ты тепла не отнимай,
И слезливые ворчуньи
Пусть в конце не застят май!
После серости засилья
Снова росплеск красок —
И анютиных обилье
Жёлто-синих глазок,
И плакун-травы лиловость,
И журавки рдяность,
Вероники синь-как новость
И восторг — как пьяность!
* * *
Нынче от Федота
Пекло до Леонтия —
До седьмого пота,
Хоть и безработный я.
С Индии калёный
Воздух подоспел как раз…
В пору б — пруд студёный,
Квас да надувной матрас!
* * *
На Ваню-долгого скорей
Всем миром защитим детей!
А завтра — нет? Ведь на Земле
Под одобрительный галдёж
Во мгле, замешанной на зле,
Идёт потрава детских душ…
Встали бы вот так слова и числа —
А они друг другу не враги —
Чтоб мамон несметный расточился,
Детворе пойдя на пироги!
Чтоб последний циник умилился,
Наконец-то вспомнив о святом,
И увидел мыслящие листья
У могил на дереве седом.
* * *
Зачем явилась мне с утра
Душа Великого Петра,
На грани сна витийствуя
Про новый вид… смертоубийства?!
Сегодня славный Пушкин-день
И рифмовать совсем не лень…
Но для чего же призрак царский
Меня пугал дурною сказкой?!
А впрочем, всё в надмирной руце,
И нам догадываться лишь;
Друзья сегодня соберутся,
И добрым тостом мы, глядишь,
Тревожную развеем тишь!
* * *
На Федору, как в парной,
Влажный зной
стоит стеной —
Ни туда и ни сюда..
Сдует липкого когда?!
* * *
А на гусятника-Никиту —
Да на десятое июня —
Хоть снова лезь в тулуп и чуни
Да печь пожарче растопи ты!
Хотя и солнечно как будто,
Но от порывов — неуютно.
Бывают и летом
Холодные дни.
Бывает, по следу
Невзгоды одни.
Но мы не возропщем,
А лишь воспоём
Творение в общем
И день этот в нём!
На розовом небе
Янтарь облаков.
Врачует Асклепий
Глаза от оков.
И видим не только
Безумство сует,
Но райских осколков
Причудливый свет…
* * *
С севера идёт облаковерть.
С юга зной на нас фугует…
Чтоб на жизнь сойтись,
а не на смерть, —
Брань приветствуем такую.
Пусть взгрохочет, восхохочет высь
На брусничную Устинью;
Эй, брюзга,
взбодриться торопись,
Укажи на дверь унынью!
Но форм немыслимых и красок
Меня картины не влекут!
Милей родимый наш закут,