1937 год - страница 48
- А сколько получают балерины за выгрузку угля?
Товарищ Надежда в горестном недоумении вздохнула.
- Точно не знаю, но одно могу утверждать: им сверх тарифа за что-то приплачивают. Товарищ Генрих, вы влиятельный большевик. Не можете ли вы подсказать кое-кому - надо рабочим урезать зарплату, чтоб не было соблазна… Вы понимаете, о чем я говорю?
- Понимаю, понимаю… - Удрученный товарищ Генрих погрузился в раздумья. Продолжил не сразу. - Если б знали вы, с какой светлой грустью вспоминаю я детство и юность свою. Отцу-аптекарю помогал толочь порошки в ступе, бедным помогал, иногда бесплатно отпуская лекарства… Да что там говорить… Товарищ Надежда! - Голос его окреп. - Аппарат у меня малюсенький, людей нет, и за синагогой смотреть, и за депо, и за вокзалом - да тут разбросаешься. Давайте так: как только ночью муж ваш покинет дом - вы сразу мне позвоните. Да вообще звоните, мало ли что, балерины путаются под ногами, солистки разные… Только не звоните из Кремля, лучше из автомата на Ильинке, деньги на телефон я выделю вам и дам под расписку. Договорились?
III.
Один из грузчиков, со смаком хлебавший густые щи из котелка, обглодал затем индейку, вытер губы бумажной салфеткой и с удовлетворением заметил, что, к счастью, кое-кто лишен у нас права на высококалорийную пищу, разных там уголовников кормят из рук вон плохо. Другой грузчик, поглощавший пышные сырники со сметаной, вспомнил: вот вчера дневная бригада разгружала вагон, а рядом - заключенные в товарняке, так ребята сбросились и дали заключенным кое-что из еды, не подыхать же им.
Сидевшие за столом не одобрили, однако, зряшного хлебосольства дневной смены, многие даже возмутились: да разве можно так пособничать, преступники есть преступники, пусть несут наказание по всей строгости законов, нечего их подкармливать! Гул начал стихать, когда Иосиф поднял свою покалеченную руку. Он, не одну тюрьму прошедший, был другого мнения. Советские все же люди в товарняке том были, советские! Оступились, временно потеряли нравственную стойкость, но - исправятся же! Перекуются, как многие на строительстве Беломорканала. Правда, инициативу сотоварищей из другой бригады поддерживать не стоит, но тех, кто поделился пищей с ними, - надо поощрить в приказе, надо бы узнать их фамилии и сообщить администрации. А узнает и сообщит…
Иосиф оглядел товарищей по классу, и чуткий взгляд его остановился на бывшем троцкисте, которого и обязали составить список тех из дневной смены, кто проявил сострадание к социально близким. Споров и возражений не последовало, а тут и начальство пришло, попросило выйти на работу в выходной день. Все согласились. Потом начальники отозвали Иосифа в сторону, повели речь о том, что не пора ли ему вступать в ряды ВКП(б), но тот сослался на то, что еще не искоренил в себе недостатки. Да и справедливо ему указали не так давно, что слишком большую власть он взял в бригаде. А то, что груб…
- Да, я груб с врагами рабочего класса, - с достоинством подтвердил Иосиф, милосердие и доброта его были всем известны. Не так давно один из недоперекованных Беломорканалом втесался в их бригаду, порол разную чушь, кто-то уже закатывал рукава, чтоб набить клеветнику морду, но вступился Иосиф, сказал, что у товарища нервы сдали, и он через знакомую медсестру положит его в кремлевскую больницу, там кого угодно подлечат.
Переносом последнего мешка кончилась дружная, на благо народа и партии работа.
Уже светлело. Иосиф шел по Солянке к центру. Начиналось новое утро страны.
От автора.
В 30-х годах прошлого века известный британский политолог и социолог Гарольд Джозеф Ласки (1883-1950) посетил Советский Союз. Будущий член, а затем и председатель исполкома лейбористской партии осмотрел места заключения и пришел в восторг. Он писал: «Все заключенные заняты нормальной производственной работой, и все получают заработную плату. Они имеют право на выходные; им щедро дозволяются посещения; их привилегия писать и получать письма практически не ограничена и не подвергается цензуре. Ни у кого из тех, кому довелось увидеть русскую тюрьму и сравнить этот опыт с посещением тюрьмы в Англии, не оставалось сомнения в том, что преимущество целиком на стороне русских».