1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны - страница 12
На протяжении многих лет, особенно вначале, когда советское государство боролось за свое выживание, Литвинов, по воспоминаниям Р. А. Липера (чиновника британского Форин офиса и одного из первых посредников между Британией и Советской Россией), подвергался «бесчисленным нападкам и оскорблениям», но «за исключением нескольких случайных вспышек, я всегда находил его добродушным и вполне здравым в суждениях. Он всегда был настолько честен и естественен, насколько позволяли обстоятельства».>5 Литвинов испытал в своей жизни немало разочарований и политических неудач, но самой большой из них оказался провал его усилий создать антинацистскую коалицию. В своих отношениях с западными дипломатами он не особенно скрывал свое довольно циничное к ним отношение, не стеснялся выражать сомнения и применять обескураживающие приемы, но с такой же быстротой воспринимал все полезное и упорно добивался своей цели. Ясность его видения в том, что касалось нацистской опасности, была сродни черчиллевой, если не превосходила ее, хотя доказательства этого читателям сих строк будет получить гораздо труднее. Как и все антиумиротворители, Литвинов отличался выдержкой и характером. У него хватало мужества не только защищать непопулярное дело, каковым было дело сопротивления нацизму — а оно оставалось таковым не только до 1939, но даже и в 1940 году — но и постоянно преодолевать страх, что то самое правительство, которому он служил, может не только арестовать, но и уничтожить его. Рассказывали, что он спал с револьвером под подушкой, чтобы встретить сталинскую охранку. Но применить револьвер так никогда и не пришлось, хотя он признавался французскому послу в феврале 1939 года, что выполнять свою работу и служить своей стране в удушающей атмосфере сталинских чисток было чрезвычайно трудно.>6 Литвинов является столь важным действующим лицом событий, приведших в 1939 году к войне, что вполне заслуживает читательского внимания и уважения.
Литвинов стал наиболее заметным советским сторонником новой политики, которую назвали «коллективной безопасностью». Мир, как он утверждал, был неделим. И если ему угрожают в одной части Европы, это значит, что подвергается опасности общеевропейский мир. Главным врагом для всех, не уставал повторять он, была перевооружавшаяся с головокружительной скоростью нацистская Германия, а Гитлер, боготворивший войну, все проблемы был склонен решать военным путем. Литвинов неоднократно заявлял, что единственным способом обеспечить европейскую безопасность, было создание под руководством Франции, Британии и Советского Союза коалиции государств, готовых сдержать нацистскую агрессию, или, если не поможет сдерживание, применить военную силу. Пока Германия управляется нацистами, говорил Литвинов в 1934 году, она будет оставаться «сумасшедшей собакой, которой нельзя доверять, чьи амбиции и соглашения с которой могут контролироваться только кольцом решительных соседей». Война, утверждал он, неизбежна, если не обуздать нацистскую Германию.>7
Слова Литвинова находили сторонников и среди некоторых британских и французских официальных лиц и политиков, которые тоже видели опасность. Ванситтарт, постоянный заместитель британского министра иностранных дел вплоть до конца 1937 года, называл сторонников альянса с Советами «реалистами», которые признавали, что главная опасность исходит от нацистской Германии. Во второй половине 30-х годов известным сторонником улучшения отношений между Британией и Советским Союзом стал Черчилль, бывший прежде «твердолобым» антикоммунистом, полным решимости уничтожить «болши». Он не стал лучше относиться к коммунизму, но утверждал, что тот был меньшим злом для Британии, чем нацизм. Другие реалисты тоже били в набат. «За границей снова завелся бешеный пес, — предупреждал А. С. Темперли, делегат от Британии на женевских переговорах по разоружению весной 1933 года. — И мы должны решительно сплотиться, чтобы или безоговорочно уничтожить его, или добиться по крайней мере его изоляции, пока болезнь не будет вылечена».>8 Забавно, если литвиновский образ «бешеного пса» был почерпнут именно из британских источников.