1939. Альянс, который не состоялся, и приближение Второй мировой войны - страница 20
События, разворачивавшиеся внутри Советского Союза тоже были тревожными. Сталинские чистки, начавшиеся летом 1936 года, пролили реки крови и не могли способствовать улучшению англо-франко-советских отношений. Они принесли барыши только британским и французским антисоветчикам. Но эти чистки, вместе с победой Народного фронта и гражданской войной в Испании, происходили уже после того, как французское и английское правительства отказались от сближения с Советским Союзом; но еще в то время, когда британские и французские военные оценивали состояние Красной армии довольно позитивно.>50 И даже осенью 1936 года, когда французские оценки стали скромнее, они еще не были откровенно враждебными, даже доклад заместителя начальника французского генерального штаба, генерала Виктора-Анри Швайсгута о маневрах Красной армии осенью 1936 года не был откровенным очернительством.>51 Французские генералы подчеркивали, что Красной армии не под силу осуществить длительное наступление, но и французская армия никогда не намеревалась проводить наступательные операции из-за мощно укрепленной линии Мажино. Да и британцы, со своими двумя не вполне боеспособными дивизиями, были не в состоянии проводить какие-либо наступательные действия в Европе.>52 Получалось, что не лучшего вида англо-французский горшок хулил советский котелок за то, что тот испачкан в саже. Однако в случае оборонительной войны на своей территории Красная армия могла считаться грозной силой, а ее способность оказывать материальную и техническую помощь Польше и Румынии могла стать жизненно важной в долгой изнурительной войне, каковой по англо-французским оценкам предполагалась война с нацистской Германией. Это признавал даже настроенный против красных генерал Швайсгут. По логике англо-французской военной стратегии, возможный вклад Советов в войну стоил того, чтобы о нем договориться.
Стоит только почитать, что Лаваль или Иден, и многие их коллеги вынуждены были говорить в 1934—1936 гг. в объяснение того, почему они не воспользовались возможностями англо-франко-советской кооперации.>53 В основном эти объяснения были замешаны на страхе перед социалистической революцией и распространением советского влияния в Европе. Страх войны был уравновешен боязнью революции... и боязнью победы. Англо-франко-советский альянс неминуемо победил бы, но какой ценой? Война означала разруху, упадок и крушение старого европейского порядка; победа несла в себе риск распространения коммунизма на гребне продвижения Красной армии по Европе. Поэтому и сталинские репрессии только усиливали ряды противников и выбивали почву из-под ног у сторонников более тесных отношений.
В конце 1936 года в Москву в качестве нового французского посла прибыл Робер Кулондр, преемник Альфана. Во время своей первой встречи с Литвиновым 10 ноября Кулондр пожаловался на коммунистическую пропаганду во Франции. Позиция радикалов по поводу улучшения франко-советских отношений была и так критической, а тут их еще пугали коммунизмом. Литвинов заверил, что его очень мало волнуют французские коммунисты, так оно на самом деле и было. Он намекнул Кулондру, что у Франции и Советского Союза есть общий интерес в сохранении мира перед лицом нацистской угрозы. Гитлер стремился расколоть это единство целей, подхлестывая антикоммунистическую истерию. Неужели Франция собирается подыгрывать нацистам?>54 Кулондр не сообщил о своем ответе, но похоже, что слова Литвинова были обращены к глухому. Ирония здесь заключается в том, что на весенних выборах французская коммунистическая партия поддержала радикалов, рассчитывая, что они будут проводить в правительстве антифашистскую политику и выступят за более тесные отношения с Советским Союзом. Успех на выборах социалистов и коммунистов вкупе с проигрышем радикалов продемонстрировал изъяны стратегии французских коммунистов и подорвал их отношения с радикальной партией. Теперь внутренняя идеологическая боязнь наступления коммунистов во Франции выплеснулась через край и стала влиять на внешнюю политику, дестабилизируя и без того хрупкие франко-советские отношения. Усиление французских коммунистов, подкрепленное началом гражданской войны в Испании напугало крупную буржуазию и генеральный штаб. Генерал А. Ж. Жорже, заместитель начальника генерального штаба, считал, что от договора о взаимопомощи нужно вообще отказаться. Он боялся дальнейшего усиления позиции коммунистов во Франции и возможности всеобщей забастовки. Коллеги Жорже, генералы П.-Э. Жеродиас и М. Е. Дебени считали советский пакт утешением для простофиль, ответственность за которое нес покойный Барту.